Именно в подобный мифический горизонт следует поместить связи шаманов с их
"небесными супругами": это не они собственно посвящают шамана, они лишь помогают
ему в обучении или экстатическом опыте. Естественно, вмешательство "небесной
супруги" в мистическое переживание шамана чаще всего сопровождается сексуальными
эмоциями: всякое экстатическое переживание подвержено подобным отклонениям, и
тесная связь между мистической и телесной любовью достаточно известна, чтобы не
ошибаться относительно механизма такой смены уровня. С другой стороны, не
следует забывать, что эротические элементы присутствуют и в шаманских обрядах,
выходящих за рамки отношений шаман - "небесная супруга". У куманцев из
окрестностей Томска принесение в жертву коня включает также показ деревянных
масок и фаллосов, носимых тремя юношами, которые, "как жеребцы", галопируют с
фаллосом между ногами и касаются им зрителей. Песня, которая при этом поется,
явно эротична. У телеутов, когда шаман, взбираясь на дерево, достигает третьей
тапты, женщины, девушки и дети покидают место сеанса, и шаман начинает
непристойную песнь, подобную песне куманцев; этим преследуется цель сексуального
укрепления мужчин. Такой обряд имеет свои параллели и в других регионах мира
(Кавказ, Древний Китай, Америка и др.), и его смысл тем более очевиден, что он
составляет часть обряда принесения в жертву коня, космологическая функция
которого (обновление мира и жизни) хорошо известна.
Возвращаясь к роли "небесной супруги", следует заметить, что айями, по-видимому,
не только помогает, но и мешает шаману, как мы это видели в упомянутых выше
вариантах мифов. Постоянно охраняя его, она старается задержать его
исключительно для себя на седьмом Небе и препятствует продолжению его
восхождения в Небеса. Она также искушает его небесными яствами, что могло бы
вызвать разрыв шамана с его земной женой и человеческим обществом.
Таким образом, дух-покровитель (айями и др.), представляемый также в облике
небесной супруги (или супруга), играет в сибирском шаманизме существенную, но не
решающую роль. Главным элементом является, как мы видели, инициационная драма
ритуальной смерти и воскрешения (болезнь, расчленение, нисхождение в ад,
вознесение на Небо и т. д.). Сексуальные связи, в которые шаман, как считается,
вступает со своей айями, не являются составными частями его экстатического
призвания: с одной стороны, сексуальная одержимость "духами" во сне не
ограничивается шаманами, с другой стороны, сексуальные элементы, присутствующие
в некоторых шаманских церемониях, выходят за рамки его связей с айями и
принадлежат к числу хорошо известных ритуалов, нацеленных на подъем сексуальной
силы сообщества.
Как мы видели, покровительство, которое оказывает сибирскому шаману его айями,
напоминает роль, выпадающую волшебницам и полубогиням в обучении и освящении
героев. Это покровительство, вне всяких сомнений, отражает "матриархальные"
концепции. "Великая Мать Зверей" - с которой сибирский или арктический шаман
поддерживает как можно более тесные связи - является еще более выразительным
представлением архаического матриархата. У нас есть основания считать, что эта
Великая Мать Зверей в определенный момент взяла на себя функцию Наивысшего
уранического (небесного) Существа, но эта проблема выходит за рамки нашей
темы. Запомним только, что как Великая Мать Зверей дает людям - особенно
шаманам - право охотиться и питаться телами животных, так и "женские
духи-покровители" дают шаманам духов-помощников, в определенном смысле
необходимых для экстатических путешествий.
|