Функции шамана
Какой бы важной ни была роль шаманов в религиозной жизни Средней и Северной
Азии, все-таки она остается ограниченной. Шаман - не жрец, приносящий жертвы:
"в его компетенцию не входит присмотр за дарами, приносимыми в определенное
время в жертву богам воды, леса и семьи". Как уже отметил Радлов, на Алтае
шаман не имеет никакого отношения к церемониям рождения, бракосочетания или
погребения - по крайней мере если не случается ничего необычного: так, например,
шамана призывают в случае бесплодия или трудных родов. Далее на север шамана
иногда приглашают на погребение, чтобы душа покойника не возвращалась; он также
присутствует при бракосочетаниях, чтобы защитить молодоженов от злых духов. Но,
как мы видим, его роль в этих случаях ограничивается магической защитой.
Зато шаман оказывается незаменимым в каждой церемонии, касающейся переживаний
человеческой души как таковой, как непостоянной психической единицы, которая
может покидать тело и становиться легкой добычей демонов и колдунов. Именно
потому во всей Азии и Северной Америке, а также в других регионах (Индонезия и
т. д.) шаман исполняет функцию знахаря и целителя; он ставит диагноз, ищет
беглую душу больного, хватает ее и снова соединяет с телом, которое она
оставила. Именно он провожает душу умершего в Преисподнюю, ибо он является
истинным проводником душ.
Шаман является целителем и проводником душ потому, что он знает техники экстаза,
то есть потому, что его душа может безопасно оставлять свое тело и
путешествовать на очень большие расстояния, достигать Ада и возноситься на Небо.
Он по собственному опыту знает внеземные пути. Он может нисходить в ад и
возноситься на Небеса потому, что он уже там был. Риск заблудиться в этих
запретных зонах всегда велик, но посвященный и располагающий духами-хранителями
шаман является единственным человеческим существом, которое может пойти на этот
риск, углубляясь в мистическую географию.
Эта экстатическая способность, кроме того, обеспечивает шаману - и мы это скоро
увидим - дружбу с душой коня, периодически приносимого алтайцами в жертву Богу.
В этом случае шаман сам приносит в жертву коня, но делает он это потому, что его
призывают проводить душу животного в его небесном путешествии вплоть до престола
Бай Ульгена, и это вовсе не значит, что ему надлежит приносить жертвы. Наоборот,
у алтайских татар шаман, по-видимому, занял место жреца: в церемонии принесения
в жертву коня для наивысшего небесного бога прототюрков (Хиунг-но, Ту-кюэ),
качинцев и бельтиров шаманы не играют никакой роли, и в то же время они
принимают активное участие в других жертвоприношениях.
Такие же факты подтверждаются и у угро-финских народов. У вогулов и иртышских
остяков шаманы приносят жертвы в случае болезни и перед началом лечения, но это
жертвоприношение кажется поздним нововведением; только поиск заблудшей души
больного составляет древнюю и глубокую сущность в этом случае. У тех же народов
шаманы присутствуют при искупительных жертвоприношениях, а в долине Иртыша,
например, могут сами приносить жертвы; из этого, однако, нельзя извлечь никаких
выводов, поскольку каждый может приносить жертвы богам. Угро-финский шаман,
даже когда он сам принимает участие в жертвоприношении, не убивает животное, но
некоторым образом берет на себя ответственность за "духовную" сторону обряда:
окуривает, произносит молитвы и т. д. При жертвоприношениях у тремъюганцев
шамана называют "человеком, который молится", но без него могут обойтись. У
васюганцев после консультации у шамана по поводу болезни совершается
жертвоприношение согласно его указаниям, но жертву убивает хозяин дома. В
коллективных жертвоприношениях угро-финских народов шаман довольствуется чтением
молитв и проводами душ жертв к различным божествам. В итоге шаман, даже когда
он принимает участие в жертвоприношении, играет скорее "духовную" роль: он
занимается исключительно мистической дорогой души принесенного в жертву
животного. Легко понять почему: шаман знает этот путь, и поэтому он может его
контролировать и проводить "душу" как человека, так и жертвы.
Далее на север значение и сложность религиозной роли шамана, кажется,
возрастает. На далеком севере Азии случается, что, когда количество дичи
уменьшается, народ просит вмешательства шамана. То же происходит и у
эскимосов и некоторых североамериканских племен; нельзя, однако, считать эти
охотничьи обряды собственно шаманскими. Если шаман и играет некоторую роль в
подобных ситуациях, то это всегда объясняется его экстатическими способностями:
он предвидит изменение погоды, пользуется даром ясновидения и видения на
расстояии (а значит, он может находить дичь); кроме того, у него более тесные
связи с животными - связи магико-религиозной природы.
Гадание и ясновидение составляют часть мистических техник шамана. Поэтому к
шаману обращаются за советом тогда, когда необходимо отыскать заблудившихся в
тундре или снегах людей или животных, пропавший предмет и т. д. Но эти мелкие
услуги являются скорее делом шаманок или других, более низкого ранга, магов
мужчин и женщин. Точно так же, не шаманским делом является нанесение вреда
противникам своих клиентов, - хотя иногда они и соглашаются делать это. Но
североазиатский шаманизм - это явление чрезвычайно сложное и обремененное долгой
историей; кроме того, оно вобрало в себя много магических техник, прежде всего
благодаря авторитету, который шаманы приобрели с течением времени.
|